Горизонт событий

Описание

*** Эпилог 2004-й был последним годом детства: мое осевое время началось ровно год спустя, осенью 2005-го. В 2004-м время текло спокойно: я штамповал невзрачные заметки про недвижимость в «Бизнес-класс», как-то, не слишком напрягаясь, учился, гулял вечерами по улице Ленина, пил пиво и ел вкусную шаверму, знакомился со школьницами около «Трезубца». Мне было 20 лет. В 2004-м мы с Денисом придумали «Осенний призыв», который начался с потной плацкарты, mp3-диска «Весь Юра Шатунов» и ночного меланхоличного пьянства на балконе. В 2004-м пульс был детский, учащенный, все разговоры крутились вокруг Тамани и Москвы — двух самых важных мифологем тех лет. В Тамань следовало возвращаться каждым летом, а в Москву уезжать, когда вырастем. (Пачками пишутся эмигрантские стихи: «До свидания, Урал, / спи спокойно. / Я устал и ты устал. / И не больно»; «Что же вы вяжете меня по рукам, / тутовые шелкопряды? / Я хотел бы жить не тут, а там»). В 2004-м время текло вальяжно, и можно было вечерами, заперевшись в своей комнате, тренькать на гитаре, стучать по клавиатуре (на синтезатор не хватало денег) и записывать эти вот, очень небрежные, сыгранные на скорую руку композиции. Хотелось потом весь скопившийся материал переписать спокойно, обстоятельно, деловито. Тлела надежда на то, что из этого может что-то вырасти, но ничего не выросло, зерна упали не в ту почву. Для меня эти записи — примета времени, важнейший документ личной эпохи, стела с цифрами «2 0 0 4». «2004 — 2004». Весна, лето, осень. Дерьмовые стишки, дерьмовая музычка, дерьмовые рисуночки, дерьмовые мыслишки о том, о сем, из которых, сам того не ведая, расту я — и на глазах стекленею, деревенею, что там еще, засыхаю как глина на палящем солнце. Превращаюсь в неподвижно лежащий камень. ***